Цинман Ж.Г. Старый сад. Перед дождем, к/масло, 42х42, 2012
ВХОЖДЕНИЕ В ОСЕНЬ ВРАТАМИ
I
ТЭМ ЛИН.
Глаза твои – лисы, мелькнут закатно.
Ольховый подлесок – сторожкий, влажный…
Нет, никогда тот не будет пьяным,
Кто был тобой упоен однажды…
Ни сикомор, ни кедров Ливана –
Мох и опавшая прель лесная.
Сердце и горло разрежут сладко
Эти глаза, как ножи, я знаю…
Скулы – как скалы… Стальные латы -
Но бархат девичьих твоих запястий.
Вкус твоей кожи тает облаткой
На языке… Плачу от счастья…
Лес - подросток твоими глазами
Глянет и быстро опустит веки.
Ни оправданья, ни наказанья,
Ни колдовства, лишь тоска – навеки…
II
ОБМЕН.
У знакомых твоих – слишком южная кровь,
Слишком бодрая речь, слишком нервные пальцы.
Жизнь твоя – это драйв, механический шов…
Шита мелким крестом на пластмассовых пяльцах.
Здесь стихи не нужны, мир - как 3-D кино.
Здесь в компьютерном времени души зависли.
И желтеет бумага, темнеет окно,
Под стеклом созревают стерильные мысли.
Что взамен предложу? Светотень моих снов,
Что не так уж и мало… Взгляд чарующе мглистый…
Спелый сок поцелуев, мерцание слов
И стихов моих слог, как дыхание чистый.
III
ПИТЕР-ОКТЯБРЬ.
«…Наш город не изменяет…»
С. Сурганова
Виктору Авину
Корабль октября входит в зону дождей.
На камне небес напечатан мой город.
А я ощущаю разбойничий голод
И пьяную соль скандинавских морей.
И каждую осень тебя узнаю
В кленовых пожарах, в чугунных оградах.
В пурпурных и алых плащах винограда
Читаю я римскую гордость твою.
Но каждую осень прощаюсь с тобой,
Привитый стальною иглой к моим нервам,
Мой город, омытый свинцовой водой.
Клинок закаленный, жестокий и верный…
IV
ВХОЖДЕНИЕ В ОСЕНЬ ВРАТАМИ…
Жозе Дале
Вхождение в осень вратами, как в парк Царскосельский…
Ограда из кованых веток и медные листья.
А небо - священник спокойно отпустит мне лето,
И руки возложит на лоб, и от смуты очистит…
Вхождение в осень вратами, как в праздник церковный…
Я солнцем помазан на царство от бренного мира.
И кисти мои, словно лжицы, черпают закаты
И пахнут жнивье и листва, словно ладан и мирра.
Вхождение в осень дворами, как в сон или память…
Ворота открыты, и зрелость стоит у порога.
А юность на небо глядит золотыми глазами
И самое важное знает про вечность и Бога.
ВРУБЕЛЬ. СТАРШАЯ КРОВЬ. СКАЗКИ ДЛЯ СМАРАГДЫ
I
ВРУБЕЛЬ
Крохотный, гномьего роду
С носиком воробьиным
Врубель алмазы рубит
Острым своим мастихином.
Врубель рубины режет
В синей лесной пещере.
Плавит смарагды в тиглях,
Лжицей черненой мерит.
Капает кровь драконья,
Ультрамарин сочится.
Врубель растит кристаллы
В сонной душе-теплице.
Льет ли глазури, холст ли
Ловко гранит мазками –
Все прорастает дивно
Каменными цветами.
Крошка-кобольд, алхимик,
Словно дитя, резвится,
Рыбам морским и птицам
Дарит людские лица.
Зоркий, как птица Сирин,
Крови испив драконьей,
Он позабыл молиться…
Чу, то не птица стонет.
То средь снегов жемчужных
Лебедь его царевна
Плачет о мертвом сыне…
Демон хохочет древний...
II
ПОЛЬСКИЙ РЫЦАРЬ
Снег – церковною парчой,
Иль змеиной чешуей
На морозе золотится…
Клялся деве польский рыцарь
Для нее убить дракона.
И улыбки благосклонной
Удостоен был…
А над Вислою свинцовой,
Кром угрюмый – бор еловый.
По рассказам стариков,
Почитай что семь веков
Средь морошковых болот
Самоцветы стережет
Алокрылый зверь.
Вот с копьем наперевес
Въехал рыцарь в зимний лес.
Благодать и тишина…
Ель – красавица-княжна,
А вокруг – березок свита.
Скачут белки деловито,
Осыпая снег.
Вдруг из самой чащи леса
В алой мантии принцесса
На ручном единороге
Выезжает на дорогу.
Кудри снежные до полу,
Опустила очи долу.
Рыцарь онемел…
Зря его невеста ждет.
За делами год пройдет.
Средь осиновых завалов,
На болотах, егерь шалый
Шлем его найдет…
СУЛАМИТА
«О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! глаза твои голубиные под кудрями твоими..." Песн.4:1
Эта кроткая ночь, голубиная ночь,
О дитя мое, Суламита…
Златокудрая дочь, синеокая дочь
Виноградаря. Сонно прикрыты
Голубиные очи твои.
И усталости тени разлиты
По нежным вискам.
Бьется жилка у горла,
Как птица в силках…
О дитя мое, Суламита…
Пусть покорною львицей замрет моя страсть
Под прохладной рукой Суламиты…
Ты как полная чаша воды, не украсть,
Не купить и булатом не взять,
Этот вечно желанный напиток…
О голубка, ты слышишь
Шелест ангельских крыл,
Отливающих александритом,
Отвернулся, на меч опершись Азраил
Он решил подарить нам с тобой эту ночь
Как последний глоток, Суламита…
ФОРНАРИНА
Форнарина! Мадонна и...свет фонарей.
Алой маски цветенье. Тайна моя, Маргарита...
Форнарина, ты ни разу не брила бровей
И не портила черных кудрей позолотой из аконита...
Я любил этот устричный запах подмышек твоих,
Эту соль языка, хлеб насущный желанного тела...
И не ведала кожа твоя притираний других,
Кроме сока любви, оставаясь жасминово- белой.
Почему же тяжелой петлей раздавил мне гортань
Нынче мускус зловонный и амбра - болотная тина?
Форнарина! В устах моих яд и площадная брань,
Но...столь кроток твой взгляд голубиный...
Темноглазы, смуглы, как античные боги легки,
Мы бежали с тобой по цветущим равнинам Урбино.
Это сон, la paloma...И сердце сжимают тиски,
И лицо мне засыпала красная римская глина…
Рафаэль умирает. Так плачь, ты - вдова, Форнарина!
КРИМХИЛЬДА
По черной зелени
Поземкой стелется
Снег тополиный.
Голубка белая,
Стежка не сделала…
Взгляд соколиный,
Душа мятежная...
Кримхильду нежную,
Ты взял невинной…
А годы - волнами,
Дом – чаша полная,
Да друг старинный
В дружине Вотана…
А утро соткано,
Как саван длинный,
И обруч кованый
Неволит голову.
Да ветер в спину…
СКАДИ. СПИТ ЗЕМЛЯ МОЯ, СКАНДИНАВИЯ...
I
ПЕСНЬ ВИКИНГА.
Восьминогий летит Слейпнир
По лазурной стерне сквозь тучи.
Предвкушая кровавый пир,
Водяные штурмуя кручи,
По дороге спешат драконьей
Одноглазого бога кони.
И на каждом по сто мечей.
И свирепо раздуты ноздри,
У людей и морских коней,
Пахнет солью и сталью воздух.
Молот Тора – ударит гром.
Или это раскаты сечи,
Что кипит, как гроза кругом?
Море раны твои залечит…
Не залечит? Порвется нить -
Меда больше тебе не пить…
Зов раздастся из глубины
Ты уйдешь – молчаливый, гордый
В синей бездне стеречь табуны
У сурового бога Ньерда.
Только это не вечный срок,
Отсчитав бытию оброк
По свинцовым волнам дорог
Согревая о руль ладони,
За Слейпниром лети в погоню!
II
ВАЛЬКИРИЯ.
Тело пробуй рукою – металл, ал -
Мягче воска пчелиного стал. Сталь…
В полнолунье меня заклинал, звал,
Я - валькирия - сон, лебединый стан.
Ставь на сердце печать. Молчать.
Не боишься до мяса обжечься? Пей
Медно-пряную брагу моих грудей.
Я – валькирия, ярость твоя, ярл!
Не жалей ни меня, ни себя…Смей!
Словно в битве, во мне будь остер, яр.
Ты куешь меня словно меч, в бой.
Льется тело, твердеет стон мой.
Я – валькирия, нега твоя, мед.
Я – гроза. И земля моя - дождь пьет…
III
СКАДИ.
Скади
Я, как лыжница Скади,
Бегу по горбатым снегам,
Чтоб успеть причаститься тобой,
Прикоснуться к стихам.
Как голодный глотаю,
Тебя тороплюсь прочитать,
Прежде, чем ты закроешь врата
И поставишь печать.
***
Огниво и медь
Проберусь к тебе в полночь -
Охотник, нахальный солдат.
У меня есть огниво и медь –
Часовые смолчат.
Подойду... Потянусь,
Чтоб поправить пшеничную прядь.
И отпряну, и выскользну вон,
Торопливо, как тать.
***
Ньерд
Латной перчаткой гладит
Ветер колени, бедра,
Песни свирепой Скади,
Снежные космы Ньорда.
Ты не назначил кары,
Ты попрекнул свободой…
Гибнут мои драккары,
Строем идут под воду.
Следом и сердце тонет.
Вот тебе острый ножик -
Клятвы с моих ладоней
Вырежи вместе с кожей.
Нет… Так дождись объятий!
Меряй шаги веками,
Сбросим тела, как платья,
Ветер приляжет с нами.
ПОСЛЕДНИЙ СНЕГ
Снег, словно сахар, растает, и сладкими лужами
Солнце обрадует мягких, льняных воробьев.
Умница Макошь корзинку с цветочными душами
Спустит под землю. И сердце разбудит мое
Звонкий будильник капели под крышей зеленою.
Синее небо - в кудрях золотых облаков,
Церковь пасхально белеет меж старыми кленами.
Знаешь, весною поверить в бессмертье легко…
Время замедлится, Божьей рукой обесточено.
Порознь прожитые годы – что зимние сны.
Видишь, вон там, обнялись у святого источника
Лада и Лель – снова счастливы и влюблены…
МЕЛАНЖ ШАГАЛА
Мягкий желтый и фиолетовый,
Серо-синий меланж Шагала -
Это небо. А город в клеточку -
Как лоскутное одеяло.
Мы пройдем, как лионские трабули -
Деревянные длинные улицы,
Где домишки смущаясь, сутулятся
Зазеркалье почти, не правда ли?
И как юные и бесстыжие
В подворотне начнем целоваться... Я -
Шоколадно-каштаново-рыжая
Самой ведьминской ориентации.
К недовольству гламурных созданий,
От твоих и моих желаний
Город - пестрый меланж Шагала
Станет к вечеру ярко - алым.
Если хочешь...
АПРЕЛЬ В ТВИДЕ. АНГЛИЙСКОЕ
Воздух лакомо пахнет золой
И кисловатым хлебом.
Теплым пеплом присыпаны поле,
Крыши, березы и небо.
Суховатый английский стиль
Акварели... Жемчуг и глина.
Только черный как клякса грач
Ступает в ритме латино.
Парадоксально.... Небо - невинно.
Но!
Мой шотландский клетчатый шарф -
Круче самого дерзкого мини!
Леденцовый солнечный шар
От зависти к вечеру стынет.
А волшебник в синем пальто
Выгуливает спаниеля
Мятный привкус веснушек моих
На губах у эсквайра-апреля...
ДЕВЫ ДИОНИСА. ДЕРЗКО...
Глажу, глазурь твоей кожи пробую на язык,
Синие жилки под нею - сплетенья священных змей,
Белая как молоко... И вздыхает небесный Бык,
Ведь Пасифайя - луна его - все же тебя смуглей...
Ида нагая подставила черному небу соски,
Лунное семя стекает по склонам лесистым ее.
Девы Диониса...Пальцы искусно рисуют, легки
Любовный орнамент меандры - на лоне упругом твоем...
Тирсы отброшены, бубны, тимпаны... Замер сатир.
Плотью шершавой - корою жаждет твоей глубины.
Через мгновенье разделит Диониса жаркий пир.
Яростной страстью восславит начало священной весны.
ЗИМА. СONCERTO GROSSO
Расцарапано плечо
Утренним морозом. И на век
Опускает кто-то свой рукав.
Моцарту садится на смычок
Белый голубь, музыку прервав.
Юрий Пустовойт. "Австрийские стихи"
МОРОЗНЫЙ ДЕНЬ
Широкоскулый снег – блестящ, и бел, и ровен,
А небо – чистый звук охотничьего рога.
Морозный горизонт – невинен, свеж и розов,
И голубая сталь кромсает белизну.
Обманна тишина. Далекий лес – булатен.
Кольчугами звенят березовые рати.
И воздух пьют хмельной из скандинавских братин
Бураны пережив, горбатые поля.
ПАСМУРНЫЙ ДЕНЬ
Снег - ленивый савойяр,
За одну и ту же песню
На расстроенной шарманке
Собирает по монетке.
На неприбранные ветки
Шали белые накинув,
Яблони моей соседки
Сонный слушают мотив.
Словно Брейгель кропотлив,
День прописывает тонко
Лица, дали и дома
После обобщает белым
Снег. Шарманка. Сон. Зима.
CONCERTINO
Лес. Хвойных сумрачный наряд
Для сарабанды.
Но тянутся осинки вверх,
Как на пуантах.
Цветная канитель берез –
И нет цезуры
Гармоника ребристых пихт,
Охряно-бурых.
Синицы осыпают снег
С клавиатуры.
Законченных мелодий нет –
Полуфигуры.
Тональность снега – ля-минор,
Тональность леса…
И небо матово молчит,
И лед без блеска…
В СУМЕРЕЧНОМ КОРОЛЕВСТВЕ
В сумеречном королевстве,
Где под снегом спят ростки,
В ватной тьме, лежу, согревшись,
Слушаю твои стихи.
Мы давно срослись, как колос,
Плотно… зернышками став.
Твой апрельский звонкий голос
Пробуждает души трав.
Прорастают в землю корни
И плетутся письмена –
Знаки на индейском пончо,
Чтобы в срок пришла весна.
И пускай не нас с тобою
Коронует теплый май –
Образы летят гурьбою,
Лишь ладони подставляй!
Видно треснула копилка
У рачительной зимы:
Вот и замок, рыцарь пылкий,
И шотландские холмы,
Беззаботные эллины,
Алхимический Orloj,
Андерсен в крылатке длинной,
Окруженный детворой…
…В сумеречном королевстве
Где под снегом спят ростки,
Мы лежим, обнявшись крепко.
…И рождаются стихи…
ВЕСЕННИЙ ГОБЕЛЕН. МИНИАТЮРЫ
Снег зарделся на закате,
Словно щеки Гвеннивар
Их ладонью теплой гладит
Ланселот влюбленный - март.
И опущены ресницы,
И улыбка на губах.
Две янтарные лисицы
Промелькнут в больших снегах.
***
Драконье алое крыло
Закатным облаком взошло
И солнце в небе кистепером
Ощерилось и смотрит зло.
И копья с конскими хвостами
В чудовище нацелил лес
Дымами древними врастают
Дома-кочевья в плоть небес.
***
Розовоскулые, свирепые, веселые
Йотуны - тучи волокут драккары волоком.
Да не торопятся поставить парус солнечный
Земля к полудню разогрелась, стынет к полночи...
Когда б ручищами сдавили добры молодцы
Ворам, вралям и дуракам скорлупки-головы
Чтоб не хвалились те мошной, казною полною,
А устыдились бы, прикрыли души голые.
Да великанам не слыхать людского голоса,
В косицы ветер им плетет ржаные волосы,
Шагают по небу, хохочут - шутки солоны,
И пахнет талая земля костром и солодом...
***
Еще равнин Арморики не знает Ланселот,
И за холмом оливковым его Гвиневра ждет,
Поет и ткет лазоревый, весенний гобелен.
Почетный плен для рыцаря - любви янтарный плен...
И кружева ее ресниц дрожат как тенета
Недолговечна робкая мирская красота...
Но как уток с основою их судьбы сплетены,
Равнины одиночества до срока не видны...
***
Как пахнет ветер морем
Ирландии святой
Вломился март-гуляка,
В столицу на постой
В роскошные квартиры
И в коммунальный дым, -
Дитя другого мира
И ветер входит с ним.
Крапленая колода,
Да темное пивко,
У марта-сумасброда
Заштопано сюрко.
Холщовые заплаты
На бархате снегов.
Ирландские пираты -
У русских берегов.
ВЕСЕННИЕ МАМОНТЫ
Заброшенные кладбища снегов,
Как мамонты покорно истлевают
Слепые окна, небеса без края,
А ты к весне нисколько не готов.
Вселенная застыла и молчит
В каштановом и древнем оке зверя
Грядет весна, но ты весне не веришь.
На тын дубовый твой повешен щит
И в рундуке пылится шлем пернатый,
Расшитый плащ и боевые латы…
Как сон твой медленен, как жизнь твоя быстра!
Глаза весны привычно одиноки.
Ты знал любовь, но не возжег костра,
Стихотвореньем не запели строки.
Но в легкие мне тоненьким ручьем
Струится незабытая прохлада,
Растаял лед, и мы с тобой вдвоем
Плывем по улицам, а большего – не надо.
Что можешь ты у мира на краю?
Отдать мне жизнь и взять взамен мою.
|