20:23 МИНОТАВР |
МИНОТАВР Ирине Вашкиной и Ирине Горевич посвящается 1 Печально гудит, как разбуженный улей, Эллада, И солнце над морем – голодная, рыжая медь. Триремы везут к Минотавру покорное стадо. Эфебы и девы среди обреченных на смерть.
Смолистое море недвижно – ни ветра, ни пены. И юные лица, как стены - пусты и белы. Изломаны ужасом некогда гибкие члены, Но тайная похоть червем выползает из мглы.
По слухам, чудовище Крита - искусный любовник. Тараном мужским протыкая горячую плоть, За миг до блаженства он сердца кровавый шиповник Из ребер достанет, сожмет и раздавит, как плод.
Но я - не эфеб и не дева, не знавшая мужа. Я – воин, царевич, не раз побеждавший врага, Бессилен Танатос навеять истому и ужас, И храм Посейдона украсят коровьи рога…
2 И вот Лабиринт. Мы гостим здесь вторую неделю. Чудовища - нет, это – сказки. Есть царский дворец. Искусные фрески достойные стены одели. Их создал Дедал богоравный – великий творец.
Бесшумные слуги нам ложе готовят для пира. Здесь вдоволь еды и вина, и плюща для венков. Высокие крыши венчает двойная секира, Сады зацветают и плещется море легко.
И воины были мои среди гладких эфебов Укрыты для боя, как псы для защиты овец. А нынче на ложах раскисли опарой для хлеба, Их кудри в цветах, как у дев, что идут под венец.
Но я ведь недаром охотился в скифских долинах. Я помню, как дышит в висок сладострастная смерть. Как взгляд ее жаден, кинжалом направленный в спину. Как сохнет язык перед тем как навек онеметь…
"На помощь!" И крик оборвался... Я мчался как ветер. Вокруг оживали зловещие игры с быком. Безумен строитель, что сплел коридоры как сети, Но тьму Лабиринта я резал горящим клинком!
3.
Увы... Не помстилось... Под фреской лежащее тело Искромсано было не рогом, ахейским ножом. Кто тот одержимец кровавый, палач неумелый? Кто Зверем отмечен и ядом его заражен?
Недолго я крался. Убийца попался мне быстро - Измазанный кровью мальчишка стоял предо мной… И крики его заглушили визжащие систры… Убийцы и жертвы пируют за чашей одной.
Не рев преисподней – но дудки, тимпаны, литавры. Не только ножи - перепачканы кровью уста. На каждом лице - проступает клеймо Минотавра. И в каждом зрачке - его зрак и печать – пустота.
Довольство и сытость рождают тяжелую скуку, Желанья мертвы, только похоть резвится одна - Ее насыщает страданье. И смертная мука Пьянит нечестивца сильней молодого вина.
Тут верный клинок мне в ладонь устремился из ножен. Разил я, и падали звери на мраморный пол. Их гнусная кровь, как смола, растекалась по коже. Искал я ответа и… слишком ужасный нашел.
4.
Так буду отныне - не знающий жалости Арес, Чудовищ губить, отделяя зерно от плевел! Но корчатся, множатся, стонут рогатые твари… Царевич, очнись! Положи этой бойне предел!
Не бычья ли морда венчает могучую шею? Курчавая шерсть покрывает и спину и грудь… Дедалом сработано, зеркало лгать не умеет - Не образ покажет привычный, но самую суть!
Тут выскользнул меч. Я стоял и молчал, потрясенный. Казненные звери… я сам – окровавленный зверь… Как заяц метнулся эфеб, промедленьем спасенный, И выскользнул вон, и тяжелая скрипнула дверь…
5.
Печально гудит, как разбуженный улей, Эллада. Триремы ползут и над ними черно полотно. Царевич-пастух, потерявший овчарок и стадо, Сумеешь ли править своей разоренной страной? |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |